Автор : Трикстер
Аниме : Наруто (честно хотела написать на Кеншина, но случайно начала читать нарутовские фанфики… и не удержалась)
Жанр – все тот же стеб(но уже не над Наруто, а над яойными фанфиками по нему)
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!!: ЯОЯ НЕТ!!
*ВЕЛИКОЕ ТЕРПЕНИЕ ОРОЧИМАРУ, или НА КАНУНЕ ПРАЗДНИКА*
(просто Будда во плоти, а не гад)
навеяно разговорами в соответствующих темах и идейками magpie.
***
Орочимару был не в духе. Его – несомненно, самого легендарного из всех трех легендарных саннинов, и еще более несомненно – самого сильного из них, мучила хандра. А ведь все так хорошо начиналось... Он почти разрушил Коноху, сумел прибить своего любимого сенсея - сильнейшего Каге всех стран и народов и, что самое главное, переманил к себе Саске.
Да, поначалу Орочимару был счастлив, он с материнской любовью и нежностью поглядывал на вечно хмурого пацана, представляя, как всего через каких-то три годика переселится в это тело и тогда уж точно сумеет надрать задницы всем Акацкам. Даже этому говнюку Итачи. Но радовался Орочимару ровно до того момента, пока не понял, что Саске–то как раз никаких теплых чувств к нему не испытывает и смотрит на легендарного гада, лишь как на источник дармовой силы. Орочимару обычно это не трогало, он все прощал, ухмылялся своей иронично-язвительной ухмылкой, и облизывался в предвкушении.
Но сегодня Оро пришел уставший и злой. Последние три дня он охотился за одним интересным акацушником. Орочимару очень хотелось поймать Хидана. И убить. Вот просто так, безо всякой видимой причины. Приспичило затащить этого тупорылого бессмертного к себе в лабораторию и убить.
Вымотанный, уставший, из последних сил давящий лыбу Орочимару мечтал после всех злоключений только об одном – кушать и баиньки. Кабуто сразу понял желание хозяина и побежал готовить горячую ванну и мягкую подушку. Зато Саске проигнорировал красноречивые синяки под саннинскими глазами, его усталую походку и постоянные позевывания.
- Опаздываешь, - с порога заявил Учиха. – Ты еще три дня назад обещал научить меня новому дзюцу.
«Йпт!» - с досадой подумал Орочимару. - «Ни тебе «устали, Орочимару-сама? Может, чаю, Орочимару-сама? Отдохните, Орочимару-сама»…» Вот в такие моменты Оро с нежностью вспоминал Кимимаро с его сказочной преданностью. Но сказка кончилась и теперь перед Орочимару сидит красноглазая, жестокая и слишком наглая реальность.
- Ну-ну, Саске-кун, - примирительно начал саннин. – Не злись, обещал научить – научу.
И ведь придется учить, потому что Орочимару на собственном примере понял, что с учениками надо обращаться ласково и не обижать их, а то, вырастая, ученики имеют дурную привычку убивать своих учителей.
Но учить Учиху было проблематично. Этой красноглазой заразе хватало одного взгляда на технику, чтобы ее скопировать. Орочимару было обидно. Сам он эти техники учил долго, а на разработку некоторых из них ушли годы. И сотни жертв. Все Учихи – халявщики, поставил диагноз Орочимару, и каждый вечер перед сном мечтал о том дне, когда сам станет таким же.
***
И только поздно ночью, после изнурительной тренировки с любимым учеником, голодный и уставший до черных, гааровских кругов под глазами, санин смог расслабиться и рассказать своей правой руке, в смысле, Кабуто, (а вы о чем подумали?) о своих тревогах.
- Кабуто, - пожаловался Орочимару личному доктору а, по совместительству, психотерапевту, психологу и просто хорошей жилетке, в которую можно словесно выплакаться и которая всегда поймет и морально поддержит. – Я понимаю и люблю своего ученика всем своим маленьким холодным сердцем. Но меня очень беспокоит одна вещь – почему мое будущее тело совершенно не обращает внимание на девушек? Может, все-таки, тело бракованное?
- Я проверял - брака нет. - Успокоил Кабуто, аккуратно разделывая безымянного и неудачливого туманного ниндзю на запчасти – жабры в одну сторону, хвост в другую….
- Тогда поговори с ним, - попросил Орочимару, глядя, как куски “рыбы” отправляются на сковородку. – Намекни, что ли? А то Карин уже из кожи и одежды вон лезет, скоро в бикини по логову ходить начнет. А у меня тут не бордель, однако.
- Орочимару-сама, думаю, девушка в бикини только украсит это мрачное подземелье.
- Я не о том, - вздохнул змей. – Меня больше тревожит, что пятнадцатилетний парень в самом расцвете сил и гормонов, не обращает на нее никакого внимания… Вот я в его годы…
И Орочимару, подперев кулаком подбородок, ностальгично принялся вспоминать свою бурную молодость. (Однако, автор, чтобы не вешать на фанфик ярлык с угрожающей надписью NC-99, благоразумно опустит эти красочные и подробные описания. )
Саннин рассказывал долго и с таким удовольствием, что Кабуто заслушался и вспомнил об ужине только тогда, когда запах гари вытеснил из кухни весь пригодный для дыхания воздух.
Поесть Орочимару так и не удалось. Ждать, когда приготовится еще одна порция туманника, уже не было сил, и голодный, уставший саннин решил отправиться спать, строго-настрого наказав Кабуто приготовить на завтрак тройную порцию овсянки – говорят, она полезна для желудка, нервов и цвета лица.
***
Разбудил саннина взрыв. Стены и пол вздрогнули, с потолка посыпалась штукатурка, а грохот обвалившейся на другом конце убежища крыши пролетел по коридорам, вызвав у всех жильцов Орогакуры одну и ту же мысль:
“Саске” – в унисон со всеми, привычно подумал Орочимару. “По утрам у него всегда плохое настроение”. Впрочем, хорошего настроения у Учихи не бывает вовсе.
А ведь сколько раз повторялось слугам, что будить Учиху надо либо нежно, либо никак, ибо карман у саннина не бездонный, а ремонт помещений влетает в копеечку. Поэтому все старались ходить мимо учиховской спальни не дыша и на цыпочках. Жаль только, что у Саске оказался на редкость острый слух и стоило кому-нибудь чихнуть\кашлянуть\неосторожно моргнуть\громко подумать, как всей Отогакуре приходилось срочно собирать вещички и переезжать в другое убежище.
Позавтракать Оре не удалось – занятый сборами и переездом Кабуто напрочь забыл об овсянке, и не выспавшемуся саннину пришлось на голодный желудок совершать марш-бросок до Северного убежища.
Из-за всей этой непрекращающейся круговерти и неприятностей, нервы начинали сдавать , а тело отказывать. Саннину давно и позарез хотелось отдохнуть и оттянуться, и именно для этого нужен был Хидан – его надолго хватит. Но Хидана Орочимару уже второй месяц не мог найти – то ли шпионы работали плохо, то ли Акацук шифровался. Если не найдется Хидан, на крайняк сойдет и Зецу – Орочимару давно хотелось проверить, как цветет это шизофреничное двухцветное растение. Остальные Акацки никакого интереса в качестве подопытных свинок не представляли.
- Ох, Кабуто, не доживу я до переселения, - жаловался Оро, когда переезд благополучно завершился. – Нервы ни к черту, почки отказывают – на последней тренировке мне их Саске отбил, хроническая усталость, недосыпание, недоедание… Мне надо отвлечься.
- Давайте поговорим о … девушках, - предложил Кабуто.
- О Карин, что ли? Она в последние дни такая раздражительная…
- Еще бы, завтра женский день, а кроме пленников, которые регулярно называют ее стервой, никто не обращает внимания на ее пол. Она от расстройства за неделю завалила два опыта и погубила десяток ценных подопытных экземпляра.
- Кабуто, - задумчиво произнес саннин. – Если ей это поможет успокоиться, нарви ей цветов. И подари букетик от имени Саске. Учиху-то я не заставлю, он меня пошлет.
-Орочимар-сама, - попытался найти отмазку медик, - Я разбираюсь только во внутренних органах, наркотиках и шпионаже, а никак не в цветах. - И, видя, что Орочимару это не убеждает, добавил для внушительности, что от его гербариев и икебан учителя в академии впадали в шок с последующей госпитализацией.
Последний довод был слишком весомым, и так, как заставить собирать цветочки Саске не было никакой возможности, саннин вздохнул и сам пошел искать подходящую полянку.
***
Подходящая полянка была уже занята разношерстной компанией в черных, в красные тучки плащах.
Орочимару оглядел всех из-за дерева, мечтая увидеть Хидана или Зецу. Но вместо них увидел черные глазки Итачи, вечную ухмылку Кисаме и неизвестного одноглазого в маске, за которым с палкой носился Дейдара. На краю поляны сидел Какузу, которому явно заплатили, и очень много заплатили за то, чтобы тот безропотно ковырялся в куче скошенной травы.
- С наступающим вас! – мирно выходя из-за дерева, поздоровался Орочимару.
- Дейдара-семпай, - пользуясь тем, что Дей прервал погоню, одноглазый тоже остановился, – Вы слышали? Он вас с женским праздником поздравил… Будете считать это оскорблением или спасибо скажете?
- Тоби, паршивец! – забив на нежданного гостя, блондин перехватил поудобнее палку и рванул за одноглазым. – Ну, погоди у меня! Поймаю – без второго глаза оставлю!
Какузу отвлекся только на секунду – припомнить, сколько дают за голову Орочимару, сравнить это с платой за хорошо составленный гербарий, полученной заранее и из рук самого Пейна, и решить, что Оро не стоит того, чтобы на него тратить время.
Кисаме же занимался тем, что включал на малую мощность суйтонскую технику и освежал скошенную Самехадой траву, чтобы та не завяла раньше времени. Равнодушно взглянув на саннина и не услышав команды “фас” от Итачи, рыбмен продолжил свое занятие.
А Итачи тут был просто для массовки, потому что представить себе собирающего цветочки Учиху-старшего, у автора не хватает фантазии.
Перед тем, как высказать этим сомнительным типам свою просьбу, саннин хорошенько подумал, не отразиться ли она на его репутации злобного маньяка, и решил, что наоборот, придаст его мрачному ареолу пикантности.
- Дорогие бывшие коллеги, - начал он. – Хочу у вас позаимствовать немного во-о-он той растительности. - Он кивнул на кучку, которую разгребал Какузу.
- Гони монету, - сразу же нашелся акацушный казначей. – Или катись.
- Точно, - остановился передохнуть Дей. – Радуйся, гад, что я сегодня без глины, а то той кучкой растительности с удовольствием украсил бы твою свежую могилку.
- Дейдара-семпай, - назидательно произнес Тоби из противоположного конца поляны. – Разве умный шиноби признается врагу в том, что безоружен?
- Тоби! – и погоня пошла по третьему кругу.
- Какузу, - неожиданно подал голос Итачи. – Я заплачу за него. Поделись с ним цветами. Но в замен я хочу знать, как ты, Орочимару, воспитываешь моего глупого братишку.
- Все-таки, беспокоишься за него? Что, боишься, что Саске нахватался дурных манер? – усмехнулся Кисаме.
- Никак не воспитываю, - ответил Оро. - А вот если бы знал, кто воспитывал твоего брата до меня, я бы этому воспитателю руки поотрывал, - с чувством добавил он, подходя к Какузу. – Кому цветы?
- Конан, кому же еще, - ответил за того Кисаме. – Пэйн к ней, видимо, неравнодушен, но сам пойти насобирать цветов не хочет, наверное, боится, что это плохо отразится на его репутации лидера. Но как по мне, это, наоборот, придало бы ему немного шарма. А ты для кого? Только не говори, что для Саске!
Итачи при этих словах слегка нахмурился и приготовился включить шаринган, если Орочимару и вправду имеет на его братишку нетрадиционно-ориентированные виды.
- Да нет, есть у меня одна стервозная дамочка, - вздохнул саннин. – И на Саске запала. Наверное, почуяла родственную душу. Хотя она из тех, кто предпочел бы получить не букет цветов, а нового подопытного в лабораторию. А Зецу тут поблизости нет? – как ни в чем не бывало, спросил Оро.
- Нет, - покачал головой Какузу. – Он слишком чувствителен и не может без слез смотреть, как губят его зеленых сородичей.
- М-м-м, высказался Оро и с головой ушел в составление букета. Так, как вкус у саннина присутствовал, хотя и очень своеобразный, через три минуты букет был готов, а сам Ороч удостоился завистливого взгляда Какузу и робкой просьбы о помощи.
- Гони монету, - злопамятно отозвался Орочимару и довольно ухмыльнувшись, начал растворяться в земле, чтобы в скором времени оказаться в своем логове.
***
- Кабуто, - спросил саннин, поставив цветы в вазу, чтобы не завяли раньше времени. – Что мне написать в открытке? От имени Саске. Но чтобы было понятно, что это от него.
- Хм… - задумался медик. – Как насчет: твои красные локоны так же прекрасны, как мои красные глаза… ?
- Готичненько, но не то. Может лучше: “готов рассмотреть твою кандидатуру на роль возродительницы клана?”
- Как-то слишком по-деловому, - поморщился Кабуто. - Надо больше чувств и красивых слов, иначе Карин разозлится. Типа, “мечтаю ночами” и буква С. в подписи. Это на тот случай, если она спросит Саске, не он ли писал записку.
- Предусмотрительно, - одобрил саннин. – Но на С. у нас только Саске, да я – саннин. Что, если Карин придется ко мне с благодарностью?
- Ну, вот тогда и вспомните свою бурную молодость, - сказал Кабуто, поставив этими словами жирную точку в разговоре.
***
Найдя на своем столике для опытов цветы и увидев букву С. в подписи, Карин растаяла и весь вечер была ласковой и нежной ко всем, даже к Суйгецу, над которым провела почти гуманный опыт.
А потом она всю ночь любовалась на букет и только перед самым рассветом решилась-таки зайти на цыпочках в спальню к Саске, чтобы разбудить того нежным и благодарным поцелуем…
**
Разбудил саннина грохот…
“Нужен Хидан” – не в унисон со всеми подумал Орочимару, понимая, впрочем, что ближайшие дни будет слишком занят переездом, чтобы охотится на Акацку. Поэтому для успокоения своих нервов, которые он считал до недавнего времени стальными, придется довольствоваться банальной валерианкой.